Грейси проглотила ком, стоявший в горле:

– Мне очень жаль.

Рокко отвел глаза:

– Однажды я столкнулся лицом к лицу со своим отцом – у ворот его дома. Я знал, где он живет. Моя мать много раз рассказывала мне об этом. Это было сразу после того, как она умерла. Когда я столкнулся с ним, он плюнул в меня, толкнул на землю и переступил через меня. Две мои сестры были с ним. Они даже не посмотрели в мою сторону, несмотря на то что слышали, как я назвал его отцом. Я видел, как они сели в автомобиль с шофером. Мой отец, видимо, переговорил с одним из своих людей. Как только автомобиль уехал, меня затащили в соседний переулок и избили так, что я оказался в больнице. Это было весьма доходчиво. Я покинул Италию и поклялся, что взгляну в глаза отца лишь тогда, когда отвоюю свое место в его мире.

Грейси тихо спросила:

– Этот шрам… на твоем плече – это была татуировка, не так ли?

Рокко кивнул:

– Она означала, что я принадлежал к определенной части трущоб… Определенной группировке. Я удалил ее, когда приехал в Англию.

– Так вот почему ты никогда не говоришь на итальянском. Ты ненавидишь любые напоминания о прошлом.

Рокко уронил голову на грудь и устало произнес:

– Просто уйди, Грейси. Оставь меня одного.

Грейси отступила, хотя боль и обида разрывали ей сердце. Она так хотела утешить его. Грейси развернулась, чтобы уйти, но, повинуясь внезапному импульсу, оглянулась. Рокко стоял на том же месте с опущенной головой.

Внезапно Грейси приняла решение. Она подошла к Рокко, скользнула в его объятия и сказала, глядя ему прямо в глаза:

– Нет, я не уйду. Потому что не думаю, что ты действительно хочешь быть один. – Она провела рукой по его лицу. – Я хочу тебя, Рокко. Очень сильно.

Некоторое время он обескураженно молчал, затем издал гортанное: «Черт бы тебя побрал!» – и прижал Грейси к себе так сильно, что ей стало больно, но она прикусила губу и не сказала ни слова. Она чувствовала в Рокко неистовство, неприрученную дикость, которой требовался выход, и она отчаянно хотела ему помочь. Его поцелуи были грубыми и жадными.

Позже Грейси не могла даже вспомнить, как они раздели друг друга, как попали в спальню, – только то, что произошло там. Теперь она узнала, каким сдержанным был Рокко с ней раньше – столько животной дикости вырвалось в ту ночь наружу. Все ее тело болело, но это было приятно. Она знала, что ее бледная кожа будет вся в синяках. Он кусал ее, а ей хотелось, чтобы он делал это еще сильнее. Он взял ее сзади, и это было самое эротичное переживание из всех, которые она когда-либо испытывала. Она чувствовала вес всего его тела, когда он, прижав ее к кровати, входил в нее снова и снова.

Когда Грейси обрела способность двигаться, она подняла голову и посмотрела на Рокко. Что-то в его позе сказало ей о том, что он не спит.

– Рокко?

К ее удивлению, он закрыл рукой глаза и ничего не ответил. Грейси попыталась убрать его руку, но он резко сказал:

– Я не могу на тебя смотреть. Я… я взял тебя как животное.

Нежно, но твердо Грейси опустила его руку, затем прижалась к его груди и прикоснулась к его лицу:

– Рокко де Марко, посмотри на меня.

Он открыл глаза. Ему действительно было стыдно. Сердце Грейси сжалось от нежности.

– Я в порядке. Мне понравилось.

Она прижалась к его губам, но Рокко взял ее за плечи и отстранил:

– Нет. Я не могу.

Сердце Грейси тяжело забилось, когда она увидела, что он выбирается из кровати. Его высокая обнаженная фигура выглядела величественно в тусклом свете.

Не глядя на нее, он произнес:

– Поспи немного, Грейси. Завтра в обед мы уезжаем.

Уйти от Грейси в тот момент было для Рокко бесконечно мучительно. Но она видела слишком много. Подобралась слишком близко. Он никогда не рассказывал о своем прошлом. Он был всегда так осторожен! А тут, как загипнотизированный, излил на Грейси все. И она приняла это безоговорочно. Приняла его.

Он взял ее чудовищно грубо, а она приняла и это. Поразительно, но в результате он утолил свою боль, его злость растаяла, и в душе воцарился покой. Даже стыд, который он чувствовал после всего этого, быстро таял.

Он направился прямо к бассейну и нырнул, надеясь, что физическое изнеможение, которого он жаждал, заглушит все другие чувства, зреющие внутри его. Это были непривычные, новые чувства, не такие темные и запутанные, как старые, но почему-то они были более пугающими.

На следующий день Грейси все еще чувствовала себя слегка разбитой. Она проснулась поздно, и Консуэлла сообщила ей, что Рокко давно ушел в офис.

Хлопнула дверь, Грейси оторвала взгляд от экрана телевизора. Перед ней стоял Рокко. Его лицо было строгим и суровым. Грейси сжалась в ужасе, хотя и понимала, что ей не следует удивляться. Рокко никогда не простит ей то, что она заставила его открыться. Для этого он был слишком гордым.

Грейси медленно встала:

– Я готова идти.

Рокко держал в руках клочок бумаги:

– Ты не хочешь объяснить мне вот это?

Грейси нахмурилась и скользнула взглядом по бумаге:

– О чем ты говоришь?

Рокко прочитал вслух ровным тоном:

– «Стивен, где ты? Ты в порядке? Пожалуйста, свяжись со мной, мне столько нужно тебе рассказать. Мне необходимо знать, что ты в порядке. Пожалуйста, дай мне знать, где ты. Пришли мне номер, чтобы я могла тебе позвонить. Нам нужно поговорить, я могу тебе помочь».

Грейси побледнела:

– Откуда у тебя это?

Рокко ответил бесцветным голосом:

– Это его рабочий имейл. Мы проверяем его входящие сообщения круглосуточно.

Живот Грейси свело судорогой. Она почувствовала себя виновной, хотя у нее не было для этого причин.

– Я не рассказала тебе о том, что пыталась связаться с ним вчера, потому что ты казался раздраженным, когда вернулся. Но я собиралась это сделать позже!

Рокко иронично поднял бровь:

– У тебя был целый вечер, чтобы рассказать мне. Похоже на то, что ты пыталась организовать встречу с ним без моего ведома.

Грейси на несколько секунд потеряла способность говорить. Она понимала, что Рокко имел основания подумать именно так. Она гордо выпрямила спину:

– Так кажется тебе. Но это не то, что я имела в виду. Я имела в виду именно то, что писала: я волновалась о нем и хотела узнать, где он. Когда я сказала, что могу помочь, то имела в виду следующее: если он сдастся, я приложу все усилия, чтобы разобраться с последствиями его действий.

Рокко опустил бумагу и злобно ухмыльнулся:

– Так благородно… и так лживо. А я думаю, ты собиралась рассказать ему, что соблазнила его босса и втерлась к нему в доверие своими слезливыми историями. Возможно, ты хотела убедиться, что ваши легенды полностью совпадают, – прежде чем он явится с повинной, словно кающийся грешник.

«Соблазнила босса». «Легенды». Слова попадали в сердце Грейси как стрелы с отравленными наконечниками. Неужели Рокко думает, что она намеренно соблазнила его? Грейси вспомнила все, о чем рассказывала Рокко. Тот факт, что он считал ее откровения «слезливыми историями», заставило ее мысленно застонать от боли.

– Это смешно, – с трудом произнесла она.

– Нет, – грубо ответил Рокко. – Смешно то, что я так долго недооценивал тебя. Ты – коварная воришка, равно как и твой брат. Ты действительно готова на все, чтобы защитить его.

Грейси дрожала всем телом.

– Неужели мне нужно напоминать тебе, что это ты меня соблазнил?

Лицо Рокко казалось выкованным из гранита. Он словно не слышал ее.

– С того момента, как мы встретились на приеме в Лондоне, ты играла мной. Ты и твой брат. Он запутался, а ты подчищаешь за ним.

Грейси посмотрела на Рокко. Казалось невозможным, что это тот же чувствительный, эмоциональный человек, с которым она говорила прошлой ночью. Она понимала: уже ничего не изменить. Она не сможет заставить его снова поверить ей.

– Кажется, ты уже все выяснил, – медленно произнесла она, глядя в пол. – Что еще сказать? – Грейси не хотела смотреть на Рокко. Она ненавидела себя. Как она могла поверить, что на самом деле что-то значит для него?