Рокко кивнул:

– Между нами что-то происходит, Грейси. Что-то очень мощное.

Грейси высвободила руку. То, о чем он говорил, было просто желанием. Физическим влечением. И он хочет, чтобы она оставалась рядом до тех пор, пока оно не иссякнет. Но она не успела ничего сказать, потому что Рокко слегка поморщился и посмотрел на часы:

– Сейчас мне нужно на совещание. Я не могу перенести его. Пожалуйста, подумай о том, что я сказал. Поговорим, когда я вернусь, хорошо?

От удивления Грейси онемела. Он сказал «пожалуйста»? Она кивнула и увидела, как облегчение расслабило черты лица Рокко. Больше он ничего не сказал. Просто встал и вышел.

Грейси знала, что ей следует делать. Ей надо уйти, убраться прочь. Рокко хочет мимолетных отношений. Он ничего не сказал о любви. Грейси не могла смириться с этим, ведь она была в него влюблена. Он не смог бы ее ранить так сильно, если бы она его не любила.

А она была для него просто временным развлечением.

Двигаясь подобно сомнамбуле, Грейси собрала свои нехитрые пожитки и написала две короткие записки: одну – Рокко, другую – Стивену. Она даже не могла позволить себе повидать брата, боясь, что он убедит ее остаться. У входа в квартиру дежурил незнакомый телохранитель, и Грейси обрадовалась этому, так как увидеть сейчас Джорджа было выше ее сил.

Две недели спустя

Грейси с трудом пыталась пробраться через плотную толпу. Для этого ей пришлось держать поднос с пустыми бокалами практически над головой. Но она была довольна – с этой работой уже через несколько недель она сможет съехать из хостела и найти где-нибудь недорогое съемное жилье. А как только у нее появится свой угол, она сможет по паре часов в день работать над своей книгой.

Добравшись наконец до кухни, Грейси вздохнула с облегчением. Она вошла и поставила поднос на стойку, но босс тут же вручил ей другой поднос, уставленный бокалами с шампанским, и весело сказал:

– Сегодня много жаждущих выпить!

Подавив усталый вздох, Грейси вновь вышла в зал. Казалось, толпа стала еще плотнее, превратившись в огромное колышущееся море мужчин и женщин.

Она начала робко пробираться сквозь толпу, говоря направо и налево: «Простите меня, извините…» – но у нее не очень получалось. Неожиданно люди начали шептаться и вытягивать шеи. Затем кто-то сказал:

– О боже, он встает на стол! Это действительно он?

Внезапно в зале наступила тишина, и Грейси услышала знакомый голос:

– Грейси О’Брайен, я знаю, ты где-то здесь. Где ты?

Ее сердце замерло. Этого не может быть! Наверное, у нее галлюцинации.

Голос раздался вновь, и она расслышала в нем знакомые нотки нетерпения.

– Черт бы тебя побрал, Грейси, где ты?

Теперь она знала, что это не ее воображение.

Грейси вытянулась вверх, насколько смогла, и ее дыхание остановилось, когда она увидела над толпой фигуру Рокко. Он стоял на одном из фуршетных столов.

Рокко повернулся к ней, Грейси нырнула вниз, но слишком поздно. Она услышала вопль триумфа и гулкий звук приближающихся шагов. Она попыталась сбежать, но повсюду были люди, так что она оказалась в ловушке.

Толпа расступилась, и перед ней появился Рокко, высокий, мощный и прекрасный. Взгляд его темных глаз пронзал ее подобно лазерному лучу. Он был небрит и выглядел немного дико. Руки Грейси теперь тряслись так сильно, что бокалы опасно звенели на подносе. Рокко ринулся вперед, взял поднос из ее рук и передал его какому-то мужчине, стоявшему рядом. Затем он снова повернулся к Грейси. Она спросила дрожащим голосом:

– Зачем ты здесь? Я ясно выразилась в своей записке, что не заинтересована в интрижке.

Его губы напряглись, глаза вспыхнули.

– Да, твоя записка была лаконичной. «Дорогой Рокко, прости, но я не заинтересована в интрижке. Прощай. Грейси». Dio! Я хотел свернуть тебе шею, когда получил ее.

Вокруг них стояла такая тишина, что можно было бы услышать пролетающую муху. Грейси помотала головой:

– Но я имела в виду именно это. Я не заинтересована в интрижке.

Рокко подошел ближе, и Грейси отступила.

– Как и я!

Грейси снова покачала головой:

– Но ты только сказал, что между нами «что-то есть».

– Это правда.

Грейси почувствовала, как гнев и смятение снова овладевают ее сознанием.

– Рокко, зачем ты здесь? Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Я не заинтересована…

Он сделал еще шаг к ней:

– Скажи мне, в чем ты заинтересована?

Ужас наполнил Грейси, и она воскликнула:

– Ни в чем, что касается тебя!

Он улыбнулся:

– Лгунья!

– Я не лгунья, – взорвалась она. – Я никогда тебе не лгала!

Тон Рокко стал успокаивающим:

– Я знаю, cara… но, боюсь, сейчас ты врешь.

К своему ужасу, Грейси почувствовала, что из ее глаз заструились слезы. Рокко привлек ее к себе. Это было одновременно раем и адом.

– Черт бы тебя побрал, Рокко! – проговорила она, уткнувшись в его грудь, и он немного ослабил хватку. Его ладони начали ласкать ее лицо, стирая слезы.

– Не плачь, piccolina… пожалуйста. Я не хочу заставлять тебя плакать. Просто скажи мне, в чем ты заинтересована?

Грейси посмотрела в его лицо и увидела того мужчину, которого любила.

– Я заинтересована в тебе, Рокко де Марко. Во всем, что касается тебя. Что действует на тебя, что для тебя важно, что делает тебя счастливым. Я заинтересована в том, чтобы сделать тебя счастливым. Я влюблена в тебя и хотела бы провести остаток своей жизни с тобой.

Рокко в оцепенении смотрел ей в глаза.

– Ну? Это то, что ты хотел услышать? – раздраженно бросила она. – Это достаточно правдоподобно для тебя?

Теперь Рокко улыбался. Такую улыбку Грейси еще никогда не видела – в ней горел юный задор. Сердце, казалось, перевернулось у нее в груди.

Рокко кивнул:

– О да, cara. Это именно то, что я хотел услышать. Видишь ли, я тебя тоже люблю, но не сказал это в тот день, боясь напугать тебя. Ты можешь ненавидеть меня за боль, которую я тебе причинил, но я собирался лечить эту боль – медленно и методично. Когда я вернулся домой и обнаружил, что ты исчезла, оставив только записку… – Последовал поток слов на итальянском.

Грейси прикоснулась к его щеке:

– Ты говоришь на итальянском!

Рокко скривился:

– С тех пор как ты ушла, я не мог есть, спать или говорить о чем-либо еще. Я перевел всех сотрудников на другой этаж, чтобы они не могли быть свидетелями моей боли. Ты воскресила меня, Грейси, и мысль о жизни без тебя теперь пугает меня больше всего на свете.

Грейси посмотрела на Рокко. Вся ее жизнь пронеслась перед глазами. Она всегда чувствовала себя в той или иной мере одинокой, пока не встретила Рокко. Слезы вновь брызнули из ее глаз.

– Я никогда не плакала до тех пор, пока не встретила тебя!

– Ты наконец осознала, что тебе больше не нужно быть сильной, у тебя появился защитник.

Грейси кивнула:

– Да! Черт тебя подери, да.

В следующую секунду она обвила шею Рокко руками и оказалась в его крепких объятиях. Он что-то напевал ей вполголоса по-итальянски, поглаживая по спине.

Грейси посмотрела в его лицо:

– Боже, как я люблю тебя, Рокко!

Его бездонные глаза потемнели еще сильнее.

– Я тоже люблю тебя, Грейси.

Он потянулся, чтобы поцеловать ее, но Грейси отклонилась назад:

– А ты говоришь это не потому, что я все еще просто твой каприз? Что, если я вернусь к тебе, а ты устанешь от меня и поймешь, что ты на самом деле хочешь светскую ледяную принцессу?

Рокко оглянулся на людей, столпившихся вокруг них с раскрытыми ртами. Он чувствовал триумф от того, что держит в объятиях женщину, которую любит, уверенный в том, что она тоже любит его. Это было квинтэссенцией счастья, которого он никогда бы не узнал, если бы не встретил ее.

Рокко посмотрел на Грейси и улыбнулся:

– А ты как думаешь?

Покраснев, Грейси посмотрела на Рокко: